Глазами шахтеров других шахт города

Положение на шахте «Судженская», сложившееся осенью 1994 г., и события того времени активно обсуждались на шахтах города. Отношение судженцев к забастовке в ходе исследования высказали простые шахтеры, начальники участков и профсоюзные лидеры шахтоуправлений «Сибирское» и «Физкультурник». Можно сказать, что отношение к этим событиям у людей разного положения и работающих на разных шахтах сводится к одному: все понимают, что жить без зарплаты 5 месяцев нельзя, поэтому и поддержи­вают действия шахтеров, доведенных до бедственного положения. Поддерж­ка рабочих шахты «Судженская « была высказана с различной силой: от полного безоговорочного одобрения до констатации факта забастовки с последующим анализом обстоятельств. Полностью поддерживали судженцев опрошенные рабочие и чаще всего они сожалели о том, что не поддержали за­бастовку. Такое сожаление связано с грозящей длительной невыплатой зарплаты рабочим, слухи об этом постоянно распространяются по городу. Рабочие совершенно нормально (!) переносят невыплату зарп­латы в течении 3 месяцев, на четвертый месяц растет напряженность, на пятый месяц возникают стихийные действия, как на «Судженской». Длительность покорного ожида­ния объяснялась рабочими тем, что летние три месяца шахтеры прожили за счет своего подсобного хозяйства, особенно тяжелым был для всех сен­тябрь – для многих это время, когда надо отправлять детей в школу, и мно­гие рассказывали о материальных затруднениях в связи с этим. Выступле­ния в октябре были объяснены отчаянием людей, потерявших терпение, а, может быть, просто невозможностью содержать свои семьи.

Начальники участков с пониманием отнеслись к происходившему на шахте «Судженская» и рассматривали этот факт с точки зрения производс­тва и простого шахтера. Материальное положение руководителей участка мало чем отличается от положения рабочих, зарплата задер­живается, как правило, и им. Они переживают те же трудности, что и их подчиненные.

Председатели профсоюза бывали на собраниях рабочих «Судженской», и их оценки сначала касались ведения и происходящего собраний, а потом уже и самой забастовки. Они говорили, что поддержка забастовщикам мог­ла быть в любой форме, но остановка шахт – недопустима. Формы поддерж­ки предлагались традиционные для профсоюза. Например, организация де­легаций в различные инстанции (в т.ч. и в Москву).

Причины происходившего на «Судженской» наши респонденты видели по-разному. Профсоюзные лидеры, как и начальники участков, наз­вали главным виновником развала шахты бывшего директора, а демонс­тративные акции бастующих объясняли наличием «чужого» человека в стачкоме. О бывшем директоре «Судженской» было мнение как о некомпетентном и пло­хом руководителе. При хороших запасах угля он довел шахту до развала. Представитель партии ЛДПР своими выступлениями оттолкнул от забастовщиков сочувствующих шахтеров других шахт. Кадро­вый состав бастующей шахты изменился за последние полгода так, что ос­тались работники с низкой квалификацией и плохой репутацией, что рассматривалось как причина такой забастовки.

Осведомленность о ходе как забастовки, так и самого процесса раз­вала шахты вызвала у людей разных положений одинаковые ассоциации. На других шахтах опрашиваемые неоднократно заявляли, что процессы на «Судженской» сходны с тем, что происходит на их предприятии. Респонденты уловили этапы в том, как действующая шахта становится на грань зак­рытия, и они увидели явные признаки этих этапов на своей шахте. Такие грустные аналогии ставят вопрос перед работниками шахт: «А что будем делать мы в таком случае»? Практически все задают себе такой вопрос, и ответ на него таков – или забастовка, или терпение. Забастовка как ор­ганизованное и законное действие никому из респондентов не представля­ется. Скорее всего, это будет стихийная забастовка, итоги которой оце­ниваются по-разному: люди уже понима­ют, что незаконная забастовка может поставить их под удар увольнения, и многие рассматривают это как сильный сдерживающий фактор, но ждать и терпеть можно до определенного предела, поэтому говорилось и о возможности бо­лее серьезных стихийных действий во время забастовок.

Выявление отношения к остановке «Судженской» показало еще и то, что на шахтах нет реальной объединяющей силы и нет мирного меха­низма разрешения конфликтов. Эмоционально – есть настрой на забастов­ку, если случится то же, что и на «Судженской», и нет реальной орга­низации, которая бы возглавила этот процесс. Положение, в котором на­ходится город, где ряд предприятий остановлен, а шахты признаны неэф­фективными, благоприятствует складыванию общественного мнения о зату­хающем (а чаще умирающем) Анжеро-Судженске. В таком положении начавша­яся горняцкая забастовка грозит перерасти в городскую. Шахтеры могут превратить забастовку в массовые беспорядки или создать условия, при должной организации, для территориального развития.

Политизация конфликта

В ходе однодневной остановки 19-20 июля 1994 г. трудовой коллектив сформулировал ряд требований, обращенных к администрации шахты, кон­церну «Северокузбассуголь» и «Росуглю». За исключением требования отс­тавки главного бухгалтера шахты и выражения недоверия директора шахты, все остальные требования – касались чисто экономических вопросов. Последующий пе­риод, когда шахта находилась в предзабастовочном состоянии до 15 сен­тября и в дальнейшем вышла на забастовку, привел к тому, что в поисках«защиты и справедливости» представители горняков ходили по кабинетам, накапливая злость на власть имущих, которые не обращали должного вни­мания на шахтерские проблемы.

На протяжении двух месяцев до начала забастовки и трех недель с момента остановки работы представители трудового коллектива обращались в разные инстанции, используя для выражения своего недовольства законные методы и официальные каналы. Отсутствие реакции со стороны властей и отраслевого руководства привело трудовой коллектив в подавленное сос­тояние и подтолкнуло к экстраординарному шагу с единственной целью – ­привлечь к своим проблемам внимание тех руководителей, в компетенции которых решать проблемы предприятия.

Характерно, что администрация использует процедуру выборов и бе­седы с делегируемыми трудовыми коллективами активистами не для решения проблем, а для давления на избранных, их запугивание, обещания благ или угроз конкретным личностям и их обработку. Поэтому люди отказыва­ются от этих в принципе работоспособных органов в пользу давления на администрацию толпой как более результативный и безопасный для рабочих метод взаимодействия с официальными органами (такой была реакция на предложение зам. главы горадминистрации избрать двух делегатов и отпра­вить их в Кемерово. «Их там задавят!» – почти хором ответили рабочие). Таким образом, представители власти сами сделали все для разрушения даже немногочисленных органов разрешения конфликтов и подтолкнули рабочих к выступлениям толпой, которая не в состоянии выдвинуть ничего конс­труктивного, не способна к ведению переговоров и достижению компромисса, соглашается лишь на стопроцентные уступки либо может быть подавлена только силой войск и ОМОНа.

Перекрытие Транссибирской магистрали горняками «Судженской» хоть и привлекло внимание всей страны и способствовало выплате пятимесячной задолженности по зарплате, но лишний раз показало шахтерам, что они вынуждены противостоять огромной государственной машине. Первыми отреагировали на действия шахтеров городская прокуратура и ГУВД. Вечером после перекрытия пятерых наиболее активных участников (одного из них в наручниках) милиция привезла в горотдел «для свидетельских показаний». Хотя через несколь­ко часов они были отпущены, этот факт взбудоражил весь трудовой кол­лектив. По факту перекрытия магистрали было возбуждено уголовное дело. Утром следующего дня на собрании трудового коллектива шахты выступали прокурор города и начальник ГУВД. Государственная карательная машина вновь старалась выявить «инициаторов и зачинщиков» и, не стараясь вникнуть в обстановку, подтолкнувшую людей на акт отчаяния, ре­шать вопрос на уровне персональных наказаний.

Единственной поддержкой горняков оказались оппозиционеры в лице А.Тулеева и В.Жириновского. Первый пообещал выступить со встречным за­явлением о возбуждении уголовного дела против тех, кто спровоцировал людей переступить закон, в том случае, если городские правоохранитель­ные органы не закроют дело в отношении судженцев. Второй обещал решить вопрос о выплате денег шахтерам через Госдуму. Как следствие этого, политические требования стали неотъемлемой частью требований горняков с момента избрания нового СТК. На встрече с Тулеевым они заявили: «Аман Гумирович, для нас зарплата уже не основное. Мы пойдем за Вами до кон­ца и готовы на самопожертвование». Стачком и трудовой коллектив стали орудием в политической борьбе.

При этом все опрошенные с шахты «Судженской» признали положитель­ный эффект перекрытия магистрали: «Транссибирская магистраль привлекла внимание всей страны». И рабочие, и ИТР полностью поддерживали решение перекрыть магистраль как единственное, способное обратить внимание на нужды коллектива. В то же время представители старшего надзора шахты понимали, что на какое-то время шахта оказалась в центре политической борьбы и поэтому нужно использовать момент, чтобы выдавить из прави­тельства и «Росугля» всё, что можно.

Степень политизации производственного конфликта достаточно убеди­тельно показывает сравнение требований, с которыми горняки шахты «Суд­женская» вошли в предзабастовочное положение, с требованиями, которые они выдвигают при выходе из забастовки. Если первый список касался своевременной выплаты зарплаты и отпускных, получения спецодежды, отстранения главного бухгалтера и недоверия директо­ру, то в совместных требованиях трудового коллектива «Судженс­кой» и ЛДПР упор был сделан на отставке президента, правительства РФ в полном составе, главы областной администрации, то есть на чисто политических вопросах.

Политические партии, в частности ЛДПР, старались использо­вать недовольство рабочих в борьбе за власть. ЛДПР готовилась к выдвижению своих кандидатов по 8 округам для довыборов в областное законодатель­ное собрание. Оппозиционные партии искали поддержку среди рабочих басту­ющих коллективов и коллективов, где зрело недовольство проводимой правительством по­литикой.

Институциализация