Офицеры заулыбались. Мы прибыли на карнавал

    - Итак, братцы, мы прибыли на карнавал. Арифметика простая: два часовых, четыре барака, четыре ствола. На каждый ствол – по пять гансов. Итого: до 50 человек. Везде оборудованы ежи с колючкой. Видимо, связь имеется телефонная. Мин мы не обнаружили, хоть с этим пронесло. Расслабились, мать их! К 04.00 всем в своих секторах проделать проходы в заграждениях и ждать моей команды. Время «Ч» в 04.05. Ясно!?

    - Ясно! – в один голос ответили оба офицера.

    - Сверим часы, командиры! Не надо никаких неожиданностей! Работаем из полукольца в своих секторах. Думаем головой, смотрим глазами, работаем руками – но не наоборот. Ни пуха, командиры!

    - Да пошел ты к черту! – прошипел Змеев и пропал в темноте.

    - Смотрю я на этот Крестовый, и удивление меня удивляет – вроде и нет никого здесь, - Барышев в позе орла со снятыми штанами оправляет надобности.

    - Нюхаю я твое удивление, Паша, хочется быстрее в бой! Ты чем питался в последнее время – агитлистовками что-ли? – в темноте кто-то прыснул. – Тебя, бля, надо высадить было возле тех бараков – гансы сходу бы сдались или удавились прямо в койках.

    В темноте уже кто-то просто давится от смеха: нервное напряжение нависло над всеми.

    - Ну, побаиваюсь я и что? Моя организма так устроена – когда побаиваюсь, тогда и присаживаюсь! – немного с обидой, одевая штаны, говорит Барышев. – Зато меня мало волнует все остальное: пушки, гансы, пулеметы… Мне, главное - опорожниться и Гитлеру капут!

    - Ой, хватит! Не могу, бля! Мне в бой, а тута кина навезли!

    - Не кина навезли, а говна Барышев наделал столько, что впору огород удобрять!

    - Тихо, братцы! Пошел наш разведчик! Боря, внимательно подберись на доразведку, что да как! Понял? – лица разведчиков вмиг посуровели.

    Гугуев ящерицей извивается на земле. Остальные бесшумно ползут меж больших и малых камней, подбираясь все ближе и ближе.

Вдруг, задев рукой тонкую проволоку, Гугуев шарахнулся назад. Но уже было поздно. Задребезжал один колокольчик, из разных мест отозвались ему другие. Еще вокруг стоял звон, а в небо уже взметнулись серии разноцветных ракет и, слепящий глаза, свет прижал разведчиков к земле. Стало светло, как днем. Перед глазами Леонова вырос забор из 5 или 6 веток колючки. Сразу за забором виднелся глубоко вкопанный в землю барак. Фигура часового как в замедленном кино высилась над крышей барака. Еще были видны боковым зрением 2 пушки с задранными стволами, которые разворачивались в сторону разведчиков. Другой часовой бежал от забора к бараку.

    - Ах… Боря… часовой… пушки… барак… разведчики… задача… светло… как добраться… тридцать метров…! – в один миг пронеслось в голове Леонова. – Вперед, братва! Как угодно, но через минуту мы все на батарее! – решение пришло само.

    - Вперед, североморцы! – послышался клич Гузненкова.

    Мгновенно стало все и всем ясно. Короткая очередь Гугуева – один из часовых валится наземь, но другому удается юркнуть в барак.

- Полундра!!! – это Барышев, сорвав с себя стеганую куртку, кинул ее на заграждение и перевалил через ограду. Высокий Гузненков с ходу перемахнул через проволоку, упал, дал очередь по выбегавшим немцам, перекатился и продолжил огонь по дверям барака. То тут, то там разведчики стали стаскивать с себя куртки, плащ-палатки, приближаясь к колючей проволоке. Кому то удалось перемахнуть сходу, кто то катился назад после неудачного прыжка. Барышев, Агафонов, Пшеничных тройкой уже были в гуще врагов – шла рукопашная. Агафонов в центре ловко орудует автоматом, разбрасывая егерей под удары и очереди крайних разведчиков. Гузненков, видя это, перекатывается и переносит огонь на фашистов, пытающихся подобраться к рукопашникам.

- Держись, ребята! Держись! Справа, Андрюха, справа!!! – лицо с желваками сосредоточено и бледно. Палец работает быстро и коротко - без рывков. Иван ведет точный огонь. Видно, как редеют враги возле первой прорвавшейся тройки.

 Другие разведчики не смогли так быстро перемахнуть через забор. Возникла заминка в ходе броска. Иван Лысенко подбежал к железной крестовине, на которой висела проволока, нагнулся, сильным рывком взвалил крестовину на плечи, медленно поднялся во весь рост и, широко расставив ноги, надрывно крикнул:

- Вперед, братва! Ныряй!

- Молодец, Лысенко! – заорал Леонов. Командир бросился в образовавшуюся под забором щель. Вместе с ним кто-то юркнул в щель. Еще кто-то, еще… Кто-то, обгоняя командира, бежит прямо перед ним.

- От пуль бережет! Нашел маленького! – мелькает мысль у командира. Он поливает огнем автомата немцев, слева от первой тройки.

 Стеганая куртка Лысенко начала взрываться ватой и пылью в местах попадания пуль. Одна, вторая, третья…

- Быстрее, родненькие, жалят суки! - еще крепче сжимает крестовину богатырь.

Агафонов, Пшеничных, Барышев при помощи Гузненкова и Леонова сделали свое дело на отлично – никто возле них уже не стоял – около десятка врагов нашли свой конец в жестокой рукопашной схватке. Барышев уже орудует за блиндажем – слышны его крики и короткие очереди. Агафонов уже на крыше блиндажа близ пушки. Как раз вовремя - из блиндажа выбегают два офицера в фуражках. Одного Агафонов валит короткой очередью, а другого, обер-лейтенанта, оглушает ударом приклада:

- Не торопись, милок! Отдохни немного – после погутарим! – спрыгивает с крыши блиндажа прямо на голову оберу. Это видит широко открытыми глазами немец из орудийного расчета пушки. Этого промедления достаточно, чтобы граната Агафонова летела в его сторону:

- Полундра, Андрюха, граната! – орет он, что есть сил Пшеничных.

Тот прыгает в ноги фашистам – сбивая сразу двоих. Взрыв! Свист осколков. Один фашист хрипит с перерезанным горлом, а другого короткой очередью прошивает Семен. Причем стреляет в направлении Пшеничных. Тот недоуменно поднимает глаза. В пылу схватки Агафонов моргает ему в ответ на его взгляд.

- Опять Семен гранаты прикрепил за кольца! Накажу после боя! Пижон! – мелькнула мысль у Леонова.

Но оба разведчика переглянувшись, бросаются прямо на пушку, которая находится за бруствером из мешков с мелкой галькой и песком. Причем один бежит, а другой, бросив гранату внутрь, поливает окна, чтобы никто не мог высунуться. Из-за бруствера виден мелькающий приклад автомата Пшеничных, а из дверного проема видно, как Агафонов борется с рыжим егерем. Мимо них вскакивают внутрь Гузненков с Колосовым и Рябчинским. Ствол поворачивается в сторону Лиинахамари.

- Подбавь, Ваня, огоньку! – кричит Леонов.

- Годится, командир!

Егеря из других бараков, выскакивая наружу, открывали огонь по бегущим к ним разведчикам. Леонов залег, начал выцеливать егерей. Те, залегли, за укрытиями и не могут высунуть голов. Обернувшись назад, Леонов видит, как раненый в грудь Иван Лысенко упал на колени, но крестовину не сбросил. Под ней еще проползают разведчики. Когда позади Лысенко уже никого не осталось, он обернулся, закачался и с тяжелым вздохом, лицом вперед, рухнул на землю, придавленный крестовиной.

- Лицом вперед! Неужели? Эх, Ваня-Ваня! Если бы не ты?... – прошептал командир, продолжая поливать егерей прицельным огнем:

- Баринов! Прикрой Гузненкова! Он на пушке! Отрезай егерям дорогу из барака к пушкам! - командует Леонов. – Остальные – за мной! Прицельными, короткими, по амбразурам! – Леонов показывает рукой в направлении двух дотов, откуда неумолчно строчили пулеметы. Несколько разведчиков короткими перебежками ринулись к дотам для броска гранат.

- Манин, Саня, давай, родной! Берегись! – Леонов увидел, что егеря заметили сближение разведчиков и начали поворачивать пулемет в их сторону. Командир засадил длинную очередь по амбразуре. Манин стремительно бросился вглубь батареи, в точно рассчитанный момент, скорее интуитивно упал, пропустив струю огня над головой. Тут он вскочил и молнией метнулся к бетонированной ячейке с гранатой в руке. Бросок, навстречу очередь, рвущая фуфайку в клочья… Раздался взрыв. Манин погиб, жизнью своей проложив боевым друзьям первую тропинку на батарею.

- Саша, Саша! Нельзя же так!!! Толя, Баринов! Ты как? – заорал командир.

- Бух-бух-бух!!! – это заработало орудие батареи, которое было захвачено разведчиками. На другом берегу Девкиной заводи в районе топливных баков раздались взрывы.

- Куда наводить, замполит? – Колосов, прищурившись, спрашивает Гузненкова.

- Командир просил огоньку добавить! Наводи по топливным бакам – глядишь, нашим катерам будет виднее.

- Бух-бух-бух! – в районе топливных баков раздался оглушительный взрыв и яркое облако, осветившее Девкину заводь,  засвидетельствовало точное попадание.

- Молодец, замполит! Ищи цели в районе штаба! Еще минометы меня интересуют – скоро начнут нас долбить! Семен! Агафонов! Твой крестник очухался – может с ним надо поговорить? – увидев, что обер начал шевелиться, сразу нашелся командир.

Сидя спиной к спине в проеме входа на пушку, Агафонов и Пшеничных растягивали одну самокрутку – перекур стало быть. Затянувшись, Агафонов скомандовал:

- Прикрой! – шустро пополз к блиндажу, где окровавленный обер пытался найти пистолет.

Пшеничных дал короткую очередь поверх головы обера, тот снова припал к земле.

- Да он уже в норме, как огурчик свеженький! – еще не приблизившись к нему, сделал вывод Агафонов. – Командир, ползи на аудиенцию!

Судя по идущим проводам от блиндажа – это был штаб батареи. Леонов рванулся к дверям блиндажа. Буквально перед ним Агафонов, достав нож, вместе с обером скатился вглубь блиндажа по ступенькам. Леонов, согнувшись, начал входить в блиндаж, где неумолчно звонил телефон. Отвлекшись на мгновение на телефонный аппарат, Леонов не увидел в углу егеря, который поднял автомат. Резкий взмах рукой – точное попадание ножа в горло. Это Агафонов подстраховал. Немец схватился за торчащий нож руками и повалился на пол.

- Спасибо, Семен, век не забуду!!! – многозначительно крикнул Леонов.

- Хенды – хенды – хох!!! – Агафонов пнул ногой обера и дал очередь в темный угол блиндажа. Даже при тусклом свете  керосинки были видны глаза обера. Они были полны ужаса.  Агафонов подошел к агонирующему, смертельно раненному егерю, вырвал нож и, угрожающе подойдя к оберу, вытер нож  о воротник кителя.

- Майн гот!!! Майн гот!!! – размазывая слезы по кровавому лицу, начал рыдать офицер.

- Бух-бух-бух!!! – заработала сверху пушка.

- Скажи ему, чтобы своим позвонил и сказал, что на Крестовом бригада русских и надо сдаваться и все такое! – не нарушая правила разведчиков, попросил Леонов Семена.

- Ты слышал, ганс? Ты слышал, что надо говорить по телефону, гнида! Русская бригада черных дьяволов!

- Я-я!!! Я-я!!! Рус бригаден, рус бригаден!!! – торопливо начал повторять немец, глядя на затихающего егеря. На полу растекалась большая лужа крови.

- Я-я! Я-я! – немец стал докладывать своим о бригаде черных дьяволов.

Леонов, осторожно пригнувшись, вышел из блиндажа. Вслед ему раздался резкий крик немца.

- Наверное, дозвонился? – подумал командир. – Как Лысенко, ребята!? – и бросился к месту прорыва, где богатырь Лысенко лежал лицом вниз – как упал.

Леонов подбежал к придавленному крестовиной Ивану, резко сбросил ее в сторону и осторожно перевернул Лысенко на спину.

- Как задача? – еле слышно спросил разведчик.

- Выполнили, Ванюша! Выполнили! Спасибо тебе, - ответил Леонов, сглатывая комок.

- Сколько погибло ребят?

- Совсем мало, несколько человек, - успокаивал разведчика командир.

- Тогда правильно. Если бы через проволоку, было бы больше… - резкая судорога прошла по богатырскому телу. Голова Ивана с печальной улыбкой безвольно повернулась к командиру. Леонов своей рукой закрыл глаза Лысенко. По его лицу катилась скупая слеза. Но, буквально, через секунду к Леонову вернулась его обычная концентрация. Командир моментально вошел в обстановку.

Стало ясно, что Баринову не удержать егерей, которые рвутся к своим позициям на батарее, хотя его разведчики приблизились к бараку почти вплотную. У самых ворот барака упал тяжело раненный матрос Смирнов. Врач отряда Луппов подполз к Смирнову и взвалил его на себя, чтобы вытащить из боя. Из окна барака ударил пулемет, и доктор остался неподвижно лежать с убитым матросом на спине. А Фатькин, Соболев, Колосов, Калаганский тем временем подбежали к бараку и швырнули внутрь гранаты. В предсмертных криках и стонах егерей заглох пулемет.

- Не задерживаемся! Еще одну пушку берем! – это Баринов вскочил для того, чтобы вести разведчиков на захват третьей пушки. – Командир, от берега взвод автоматчиков! Это, наверное, с первой батареи шуруют! Штук двадцать! Че там морпехи сопли жуют!?

- Толя, слышишь? Не высовывайся, но оборону займи со своими орлами! Гансов нельзя допускать сюда иначе не удержимся. Понял???

- Понял, командир! Нарисуем! Берегись! За мной!

Леонов повернулся и увидел, что разведчики Баринова ринулись для занятия позиций обороны.

- Поддержим Баринова! Бить по фрицам от берега! – закричал Леонов.

В ту же секунду откликнулись 3…4 автомата и егеря залегли под точным огнем. Их позиции были тоже неплохими, а огонь плотным. Через пять минут со стороны берега приполз связной от Бабикова, заменившего раненого Баринова.

- Командир, Толя похоже не жилец! Макар взял командование на себя! Егеря напирают, нужна помощь, командир!!!

- Понял, дорогой, понял! Давай, назад! Я буду скоро! – Леонов осматривался вокруг, выискивая кого-нибудь из разведчиков: - Со мной пятеро! Добираемся в сторону берега, там наши отбиваются от другой батареи.

Кто-то двинулся за командиром вслед. Огонь разведчиков стал плотнее и прицельнее.

- Что у тебя, Макар? Только не жалуйся! У нас у всех беда!

- Командир, Баринов и Фатькин погибли смертью храбрых, ранены Колосов, Калаганский. Мы держимся из последних сил.

- Спокойно, Макарушка! Мы выйдем сейчас на позиции и через 5 минут тебе будет полегче! Так – двое на ту сопочку, а я с двумя – вот на эту. Через 5 минут всем быть на позициях.

Мгновенно разведчики выполнили команду. Через 5 минут  открыли прицельный огонь по противнику, который начал откатываться к своей батарее, неся потери.

Потеряв управление боем, артиллеристы метались из блиндажа в блиндаж и барак, из землянки в землянку. Их было много. Несмотря на большие потери, которые нес неприятель, очаги сопротивления возникали в нескольких местах сразу.

- Захватили вторую пушку! – доложил связной Змеева. – А лейтенант ранен – перебита рука. И Тарашнина ранило в руку. И еще…

- Ну, говори!...

- Саша Манин погиб … Комсорг наш…

- Видел я, братишка! Как герой погиб наш Саша!... Слушай, а чего там морская пехота не начинает. Кажаев, связь с Водой!

- Командир! Еще не готовы к работе они… Что – то у них не получается!

- Передай приказ: немедленно атаковать первую батарею – пусть нас немного разгрузят!

- Понял, командир! Вода – Я, Земля! Начинай работу немедленно! Немедленно, ты слышишь?! Как угодно, чем и кем угодно, но начинай немедленно, слышишь??? Немедленно?... – Кажаев орал в микрофон так, что вены взбороздили его шею. Внезапно он откинулся от наушников и повернулся к Леонову с открытым ртом.

- Ну что там? Принял Барченко команду? – нетерпеливо спросил Леонов.

- Принять то принял, но будет начинать после перегруппировки сил, мать его!...

- Какой такой перегруппировки?... Он там что, бля!? С сопки рухнул? - Леонов попытался встать, но в камень цокнула пуля и со свистом ушла. Командир плюнул и снова упал на землю.

- Еще радио для Барченко – мол, положение безвыходное, люди гибнут запросто так, начинай!

- Понял, командир! – радист начал вызывать морскую пехоту. Через пять минут он доложил Леонову, что пехота не отвечает на вызов.

- Помощи ждать не приходится! Я ему после боя начищу ебло так, как никому еще не чистил. Ладно, по крайней мере, наступила ясность! Это тоже результат! Ладно, братцы, мы и сами с усами…

Леонов на мгновение задумался и скомандовал:

- Иваныч! Лупи по первой батарее! Да-да, которая внизу! Целься только в купола, наводи по стволам – там где-то наши перегруппировкой занимаются! Не дай бог, зацепим!

- Понял, командир!!!

- Бум-бум-бум!!! – снова заработала пушка.

В районе первой батареи на фоне утреннего залива начали взрываться снаряды. Буквально через секунды раздались пулеметные очереди и трассы пуль начали жалить нижнюю батарею.

- Вот, бля, испугались, что своих побьем! Видишь, замполит, это наши морпехи нашлись! Интересно, сколько бы они еще перегруппировывались! Внимательно работайте, видите, надеюсь, где наши!?

Внезапно огонь немцев стих. Видимо, противник был обескровлен.

- Жопой чую, что гансы наелись досыта сегодня! - Леонов осторожно высматривал позиции немцев. Потом глядел в небо, пытаясь выяснить погоду. Выпускал клубы сигаретного дыма. Другие разведчики тоже курили трофейные сигареты.

- А как ты думаешь -  они же не железные! – это Гузненков ответил командиру, неслышно появившись за камнем.

- Ну, Ваня, как ты? Кто это там так метко работает? 

- Слушай, командир! Я такого боя еще не видел! Это какой то ад кромешный! Но разведчики молодцы! Теперь я коменданта ногами затопаю, если он мне хоть слово  про разведку скажет! Это Рябчинский шурует! Такое впечатление, что он в вермахте проходил подготовку по обращению с ихними пушками. Я с Ханко с последними уходил, там тоже дали гансу просраться, но то, что было сегодня – это… это…  А-а! – махнул он рукой, не найдя нужных слов.

- Я ведь тебе говорил, что ребята классные!

- Да, командир! Но я не думал, что настолько! Ведь все группы действовали самостоятельно! Как же мы смогли выполнить задачу – не понимаю!

- Бух-бух-бух!!! – снова выдал Рябчинский. Еще послышался всплеск пулеметных и автоматных очередей.

- А мы еще ее не выполнили! Неужели ты думаешь, что ганс поверил в ситуацию. Думаю, что он давно в курсе, что на мысу едва сотня человек после 30-ти километрового марша. Они еще дадут нам прикурить! А Барченко, если не начнет штурмовать через час-другой – я его расстреляю! Заставлю доложить комфлоту, что он струсил и перед бойцами  завалю!

- Да ты что, Виктор Николаевич? В своем ли ты уме?

То там, то здесь вспыхивала ожесточенная стрельба.

- Ты слышишь, замполит? Это ребята зачистку делают батареи –  ну трусов, раненных, других и всяких там, к праотцам отправляют.

- Виктор Николаевич, а кто ими руководит? Дров бы не наломать?

- Я руковожу! Разве не видно! Они же прибыли, утвердили планы операции, разработали сигналы и теперь шуруют в секторах! – зло ответил Леонов.

Гузненков недоверчиво посмотрел на командира. Нахмурил брови.

- Ты что, командир? Смеешься надо мной?

- Упаси бог, замполит? Просто мы это делали уже не раз! Мы знаем эту работу и необходимость ее выполнения. Невозможно предусмотреть, как сложится бой. Неизвестно, где окажутся группы и их командиры.  Но у нас есть программа, как у клоуна в цирке! Вот мы ее и выполняем… Поэтому и нюх должен быть у разведчика, чувство товарища, чувство опасности. Видишь, как мы засветились перед штурмом. А если бы по-тихому, то уже бы и берег замочили! И ребята будут делать эту работу до тех пор, пока не будут уверены, что в спину никто не выстрелит.

Пока офицеры разговаривали – совсем все стихло.

- Вот теперь – все! Надо ждать командиров групп. Кажаев попикай, дорогой! Давай просить помощи у комфлота: боеприпасы и еще раз боеприпасы.

Раздалось пиликание рации.

С противоположного берега по мысу ударили пушки и пулеметы. Со стороны поселка начала ухать тяжелая артиллерия. Разведчики лежат, прижавшись к земле, а над ними в тучах снежной пыли носятся осколки снарядов и камней.

Перед Леоновым собрались командиры групп – Никандров, Бабиков, Агафонов, Змеев, Тарашнин, Гузненков.

- Командирам групп!!! Всем отходить нахер к хребту, откуда начинали спектакль!!! Иваныч, не забудь из пушек вынуть замки. Нам эти пушки еще понадобятся. Берегись, ребята!!!

Рядом взрыв вражеской мины.

- Чья там жопа мелькает над горизонтом! Ты че – гансу репером служить вздумал! Всем вжаться в землю, продавить гранит, зашхериться!!! Бля, бегают, жопами светят – нам еще сутки здесь держаться – я что, один буду воевать, мать вашу!!! – голос Леонова сорвался на хрип.

Артобстрел прекратился также неожиданно, как и начался. Порывы ветра быстро развеяли снежную пыль и гарь разрывов.

- Гансы плывут в гости!!! – раздался голос Барышева. – Гля, ребята, два катера и три шлюпки – ну как в музее. У них, че, прогулка перед завтраком, а???

- Командир, вот для чего артподготовка проводилась! Ты, понял? Сейчас будут десант высаживать! – замполит обратился к командиру.

- Этого следовало ожидать! Десант против десанта! - громко обратился к разведчикам командир. – Командирам групп! Атаковать десант! Не дать егерям высадиться, не дать им зацепиться за берег!!! За батареей контроль не снижать!!! Ганс может начать оттуда, откуда и мы начинали!!! Внимание и еще раз внимание!!! Беречь патроны! Шмайсеры не выбрасывать и гранаты ихние тоже… В хозяйстве все сгодится…

Командиры групп разом пропали. Остались только Змеев и Гузненков.

- Так, мужики, мы должны держаться! Глядя на эту картину, считаю, что нам надо готовиться  к отражению десанта…  Нам надо быть везде – поэтому, где задница – там кто-то из нас. Бойцов поддерживать чем можем и чем не можем. Не дать возможности возникнуть панике. Действуем!!! Так и еще… Гузненкову, Тарашнину и тебе, начштаба, быть рядом и не бегать марафоны! Потому, как вы ранены!!! После боя посмотрим, что там у вас со здоровьем… Мне сейчас командиры о-о-х как нужны!!!